Ведьмачьи легенды: [сб. фант. р-зов]. – М.: Эксмо, 2014. – 480 с.
Сборник малой прозы четырёх российских и четырёх украинских писателей. Рассказы и повести, написанные в знак уважения к писателю польскому, к Анджею Сапковскому (т.е. это книга трибьютов). Если быть ещё точнее, отправной точкой для сочинения восьми произведений, наполняющих сборник, служит конкретно цикл Сапковского о ведьмаке Геральте и принцессе Цири.
Насколько я понимаю, все восемь текстов изначально были написаны на русском языке, но первое издание было в переводе на польский, год назад. Теперь сборник издан и на русском.
Для меня эта книга интересна, кроме всего прочего, ещё и тем, что шесть из восьми авторов известны мне были раньше только по именам. Я читал когда-то лишь произведения Успенского и Васильева, а остальные, стало быть, впервые явили мне своё мастерство.
Леонид Кудрявцев, "Баллада о драконе"
Невыразительная история о том, как бард Лютик собирал фактуру для задуманной баллады о драконе. С одной стороны, вроде бы и понятно стремление поэта создать новое произведение на свежем материале, с другой стороны, остаётся неясным, почему Лютик заинтересовался именно драконом города Джакс, если ничего интересного о нём и знать не знал.
Да и вообще у автора странное представление о труде поэта:
- Понравится тебе, если зарифмовать "дракон" и "балкон"? - спросил у него Лютик.
Я так понимаю, Лютик – поэт минимум уровня Пушкина. Или Мицкевича. Хотя по соответствию эпохе больше подошло бы сравнение с Вийоном. И вот он спрашивает ремесленника… Нет, не могу себе такое представить. Но как раз если бы наоборот, сам ремесленник попытался бы дать указания, то ответ поэта давно известен: "суди, дружок, не выше сапога".
В целом рассказ показался недотянутым. Верный штрих к образу барда: он после любой передряги в первую очередь проверяет, осталась ли в целости его лютня, – повторяется так часто, что утомляет. А когда лютню наконец-таки разбивают злыдни, Лютик нисколько не огорчается. Даже для виду.
Главный притеснитель Лютика в этой повести, некий слуга некой благородной дамы, так и не придумал внятной кары для барда, и оттого сюжетная линия с его кознями выглядит излишней.
Стиль – вполне нормальный, но встречаются и корявости ("Попадавшиеся поначалу деревья постепенно превратились в рощу").
В общем, говорить об удаче автора не приходится.
Владимир Васильев, "Цвета перемирия"
Так как я читал когда-то томик "Вохи" Васильева с рассказами о его собственном ведьмаке Геральте, то я был готов и к техногенным декорациям, и к лысине главного героя, и к тому, что действие происходит на Киевщине, и к высокотехнологичным механизмам в роли чудовищ, с которыми сражаются тамошние ведьмаки.
К чему я готов не был, так это к хорошему добротному уровню этого произведения. По воспоминаниям, первые рассказы о ведьмаке из Большого Киева были довольно плохи. А тут – ничего так, читать можно. Но можно и не читать. В любом случае ничего не приобретёшь и ничего не потеряешь.
Здесь ведьмаку предложили подежурить на байкерском фестивале, чтобы обеспечить защиту от дикой техники. Геральт согласился, не подозревая, что его втягивают в ловушку. Но так как он не расслаблялся, постоянно находился начеку, то всё закончилось благополучно.
Стиль – ровный, не заметил ничего выдающегося ни в ту, ни в другую сторону.
В общем, крепенький такой необязательный текст.
Михаил Успенский, "Одноглазый Орфей"
Тут автор наваял типа юмористическое произведение, но делал он это, очевидно, сложив пальцы знаком Фига. Сработал на "отцепись".
Значит, Геральт, оставшись с Лютиком на мели, вынужден принять его предложение – сопровождать барда на состязание трубадуров. Главным конкурентом Лютика там оказывается некто Помпей Смык по прозвищу Одноглазый Орфей (почему именно одноглазый – не уточняется; с тем же успехом он мог оказаться и одноухим, и одноносым). В ходе состязаний начинается натуральный хэмметовский «Большой налёт».
Юмор непритязательный, сюжет несостоятельный. Перед началом кульминации автор просто бросает повествование и переходит к постпозиции. Ну, к тому, что происходит после завершения основного действия. Ситуацию могли спасти искромётный стиль и пленительное авторское обаяние, но здесь они не проявляются.
Вместе с тем этот рассказ гораздо ближе к сапковским, чем предыдущие два. Здесь есть отсылка к известному сказочному сюжету. Ну, это на случай, если кто-то читает ведьмачьи новеллы Анджея Сапковского именно ради фольклоризма. Хм, много ли таких упёртых фанатов?
В общем, тоже текст необязательный.
Мария Галина, "Лютня и всё такое"
Вопреки легкомысленному заглавию, рассказ элегически печален.
Снова в центре внимания Лютик, перипетии его судьбы. Тут автор, кстати, со знанием дела показывает, как работает над стихами поэт, тут веришь.
Лютик в городе, объятом эпидемией. Там же две его коллеги-женщины. Бесприютная жизнь бардов, маргинальное существование без малейшей уверенности в будущем. Вопрос в том, не приведёт ли попытка сменить род деятельности, переломить судьбу, – к немедленной гибели? Ведь хотелось бы ещё хотя бы немного потрепыхаться.
Пир во время чумы, который нам был известен прежде всего в переложении А. С. Пушкина, но в действительности имеет более древние корни (см. John Wilson, The City of the Plague). Подвиги и подлости. Поэзия.
Здесь точное следование за Сапковским, воспроизведение его манеры. Причём я бы сказал, что Мария Галина основывает своей текст больше не на ведьмачьих рассказах, а на «Maladie».
Стиль – хороший. Просто хороший.
В общем, рассказ всячески рекомендую к прочтению.
